Моя переменчивость доведет меня до нервного истощения, кажется.
В разговоре с моим психотерапевтом вспомнили один вопрос из логоанализа, о том, что человеку для счастья нужно иметь, что делать, кого любить и на что надеяться.
И по итогам сегодняшнего дня (а на деле эта хрень со мной уже с незапамятных времен, но полная - с осени примерно) - все три оси у меня переживают перемены примерно по два-три раза на дню. Я никак не могу сделать окончательный выбор, принимаю решение, делаю некоторое усилие, чтобы с ним смириться, а потом какое-то минимальное изменение в положении вещей перевешивает и смещает баланс моего решения в противоположную сторону. И все бы ничего, жизнь в неопределенности - не впервой, плавали, знаем, но я реагирую каждый раз как первый, принимаю решение и полностью отдаюсь ему всем своим истеричным эмоциональным существом.
Два месяца сачковать работу, ужасаясь периодическим новостям из садика, выйти два дня подряд, выслушать все сплетни от трех-четырех источников, окончательно запутаться и сидеть в ожидании то ли мучительной смерти садика, то ли его воскрешения хрен пойми с каких причин. Быть последним из магикан и бросаться в работу с разбегу и всего энтузиазму, а по возвращении домой впадать в уныние от того, что не знаю, как мне быть и кому это надо.
Радоваться каждому жесту, движению, пению с кухни по утрам, ждать и планировать. А потом в голове рождается подозрение, мерзкий червяк сомнения, вроде на пустом месте.. И все обмирает. Собраться с духом и спросить, услышать, подтвердить. Рыдать полночи, открывать старые раны, мучиться отвержением и предательством, пусть только возможным. Наконец успокоиться и уснуть, и проснуться от малейшего движения, заниматься бурным сексом, а в процессе вернуться в горестные свои мысли и снова рыдать. И далее по кругу. От любой мелочи расцветать, быстро гаснуть, вариться в фоне уныния, граничащего с отчаянием, и вспыхивать яростью от малейшего усиления боли в груди. Пытаться проглотить поселившийся в горле комок, но никак не справляться. Соглашаться с переполняющим меня эгоизмом и отдаваться тому, кто одарил горькой правдой.
Как оставить место надежде тут, где с каждым новым шагом понимаешь, что лес становится глубже и гаже, и под ногами хлюпает, а как сюда зашел, уже не вспомнишь, а впереди все четче чуешь трясину. И только оттого, что назад уже хода нет, лилеешь себя надеждой на то, что, если уж переберусь через болото, там наверняка замаячит теплый огонек уюта и устроенности. Если, конечно, не засосет в одном из нескончаемых болот, по которым пролегает выбранная мною тропа.
Этот урок наверняка сделает меня кем-то вроде Будды, если я пойму его. Но пока понимаю только ужасающую его древность и гадость. И какую-то фатальную неминуемость в моей жизни.